для блага людей

блага
Обобщенный термин, объединяющий известные термины: материальные (потребительские и производственные) Б., духовные Б., капитальные Б., а также менее распространенный термин – природные Б. Следовательно, их можно определить как некоторые объекты, имеющие положительную общественную полезность, в отличие, например, от безвозвратных отходов производства, загрязнений среды и им подобных, несущих обществу не благо, а вред. (Ср. Дефицитность благ, Экономические блага.) Материальные потребительские Б., представленные на рынке (т.е. товары), по характеру потребления делятся на три большие группы. В первую входят те Б., которые отличаются разовым характером потребления, т.е. это продукты питания и некоторые промышленные товары. Причем поскольку экономико-математические модели обычно строятся с годовыми интервалами как основной единицей времени, то к первой группе относятся все те предметы (фактически совсем не обязательно относящиеся к предметам разового применения), срок использования которых ограничен годом. Поэтому, например, к ним обычно с известной долей условности относят и одежду, обувь, белье. Вторая группа – это предметы длительного пользования – холодильники, стиральные машины, мебель, автомашины и т.д. В третью группу входят услуги – для них момент производства и момент потребления совпадают во времени. С точки зрения характера объекта потребления благ, их можно разделить на Б. личного пользования, коллективного пользования и общественного пользования; будучи присвоенными экономическим объектом, они становятся соответственно личной, коллективной и общественной (общегосударственной) собственностью. По другой терминологии их соответственно называют: личные блага, коллективные блага, общественные блага. Общее правило: чем выше доходы населения, тем больше покупается благ, и наоборот. Те товары и услуги, которые, подчиняются этому правилу, называются нормальными благами, другие же, спрос на которые падает с ростом доходов населения — низшими, низкокачественными благами (см., Гиффина товары). Наконец, с точки зрения характера использования полезности благ можно выделить: 1) Б. «конкурентные» (если такое Б. получил один объект, оно уже не достается другому; таково большинство предметов личного потребления); 2) Б. «неконкурентные» – ими пользуются все потребители в равной мере, независимо друг от друга; (например, многие природные Б. или, что очень актуально, нематериальные активы, такие как доступ к Интернету или социальным сетям); 3) Б. смешанного использования, эффективность которых используется как непосредственно лицами (или коллективами), которые их присваивают, так и коллективами (или обществом) в целом. Например, прививки определенным группам населения приносят им непосредственную пользу, но одновременно снижают вероятность заболеваний людей, их окружающих (См. также Внешняя экономия, внешние эффекты, Гиффена товары, Капитальные блага, Нормальные блага, Общественные блага).
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• goods

общественные блага
Блага (товары и услуги),  обладающие той особенностью, что потребление  единицы этого блага одним индивидом не препятствует использованию этой же единицы другим индивидом (или другими индивидами). Можно скаать, что они потребляются не индивидуальными экономическими агентами, а обществом в целом и потому, как правило, не носят  конкурентного характера. (Как правило — потому, что исключения все же есть. Например, пока движение по дороге, являющейся типичным О.б., невелико, никакой конкуренции за право ее использования нет. Иное дело — когда движение на дороге усиливается…). Вторая черта О.б. — то, что правом пользования ими обладают все члены общества, без исключения (в отличие от частных благ).  К О.б. всегда относят оборону государства,  услуги по управлению и сохранению правопорядка, часто — образование и здравоохранение и т.п. Все они оплачиваются за счет населения, для чего государство собирает налоги. О.б. взаимодействуют с индивидуальными (частными) благами, особенно часто первые  влияют на объемы и  характер  потребления вторых (например, доступность и качество государственного образования влияют на выбор родителями частных школ для своих детей, а качество государственного здравоохранения побуждает многих  людей, которые имеют полное право бесплатно пользоваться этим общественным благом, обращаться к частному врачу). Экономика общественного (государственного) сектора – научная дисциплина, основным предметом которой является изучениие общественных благ.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• public goods

высшее благо — the supreme good

общее благо — general welfare, public / common good

для блага людей — for the welfare of the people

забота о благе народа — concern for the well-being / welfare of the people

на благо человечества — for the benefit / the good of mankind

пользоваться благами цивилизации — to enjoy the boons of civilization

будущие блага — future goods

даровые блага — free goods

духовные блага — spiritual values

имеющиеся в наличии блага — present goods

материальные блага — material values / goods

производить материальные блага — to produce material values / wealth

осязаемые блага — tangibles

потенциальные блага — potential goods

реальные блага — real goods

социальные блага — social boons

экономические блага — economic(al) goods

закон убывающей предельной полезности
Утверждает, что при потреблении блага общая полезность увеличивается, а предельная полезность по мере удовлетворения потребителя (насыщения потребности) сокращается с каждой дополнительной единицей блага. Закономерности перехода от социализма к капитализму, от плана к рынку (laws of transition from plan to market economy) - выявленный историческим опытом факт: во всех без исключения странах бывшего СССР и Восточной Европы, совершивщих в конце ХХ – начале ХХI века переход от социализма к капитализму, от централизованной системы планирования и управления экономикой к рыночной системе, или – кратко – от плана к рынку, наблюдалась сходная траектория развития.[1] Спад, стабилизация, подъем – вот то, что можно математически описать U–образной кривой и назвать универсальной логикой реформ [2]. В России до сих пор остается актуальной полемика о том, что произошло в «лихие девяностые» — по выражению одних, и «время надежд» — по мнению других. Первые говорят о тяжелейшем экономическом спаде 1990-х, когда все действительно катилось под гору: объемы производства сокращались, инфляция чудом остановилась на пороге разрушительной гиперинфляции, у всех на памяти финансовые пирамиды, разгул преступности, «назначение» близких к власти людей миллионерами, задержки с выдачей заработной платы и пенсий, кричащая бедность оставшихся без работы… Все это было. Но все это было и в остальных, без малого тридцати постсоциалистических странах! Вот в чем корень вопроса. Что же: везде к власти пришли бездарные руководители, да еще враги собственных народов? Но так, наверное, не бывает … Вторые сосредоточивают внимание на тех качественных переменах, которые происходили в России в 90-е годы. Они говорят о принятии судьбоносных решений, преобразивших страну, о накоплении элементов рыночной экономики, создании нового законодательства, новых организационных структур, о накоплении опыта предпринимательства, самостоятельности в действиях людей, о зачатках самоуправления. Не сразу (сказывается известное свойство инерционности экономических систем), но все же новые рыночные механизмы начинали действовать… Когда же, в начале 1999 года после известного кризиса, начался быстрый подъем экономики, и в конце этого же года пришел к власти В.В.Путин, ситуация изменилась. Подъем продолжался почти десять лет, и первое десятилетие ХХ1 века стали называть Путинским десятилетием. Таких темпов роста экономики и повышения жизненного уровня населения, по-видимому, не знала история России. (Заметим, правда, что в некоторых странах послекризисный подъем оказался даже еще круче – до 9-10% в год, а, например, Казахстан выполнил задачу удвоения ВВП за 10 лет, которую не удалось решить России, при всех ее успехах, хотя президентом такая задача была поставлена.). Для многих вывод из всего сказанного напрашивался простой: прежний, ельцинский, режим был плох, а путинский – хорош, успешен. Или еще проще и определеннее: президент Ельцин губил Россию, а президент Путин ее спас. Казалось бы, было найдено вполне убедительное объяснение того, что произошло со страной за последние два десятилетия. Все определяется личностью руководителя страны, его достоинствами и недостатками. Был плохой руководитель – в стране был спад; с хорошим руководителем начался подъем. Но, оказывается, не все так просто. Повторим. В 1990-е гг. почти три десятка стран отбросили оковы социализма и начали переход к рыночной экономической системе. Эти страны очень разные: по своей величине – от России до Эстонии; по уровню экономического развития – от ГДР до Монголии; по продолжительности существования в них социалистического строя, по степени былого подчинения Советской империи – от стран Балтии, сключенных в СССР до Албании, противника СССР; по жесткости внутренних режимов – от диктатуры в Туркмении до демократии в Чехии. Наконец, сам переход в разных странах осуществлялся по-разному: в одних – методом «шоковой терапии»; в других – постепенным, эволюционным путем; где-то он был сопряжен с кровавым переворотом (Румыния) или даже с войнами (Югославия, Закавказье), а где-то – с бархатной революцией. По-разному осуществлялся и важнейший процесс перехода к капитализму – приватизация государственной собственности. Применялся по меньшей мере десяток базовых моделей приватизации – ваучерной, денежной, массовой, аукционной, инсайдерской и так далее. Наконец, эти ранее социалистически ориентированные страны населяют народы, чрезвычайно непохожие друг на друга по историческому прошлому, традициям, культуре, национальному характеру, а также, как сказал бы Лев Гумилев, по пассионарности. К тому же нельзя не отметить разнообразие биографий, характеров и политических убеждений лидеров, возглавлявших эти государства на тех или иных этапах постсоциалистического перехода. Среди них оказались и бывшие партийные вожди (их большинство), и руководитель оборонного предприятия, и академический ученый, и даже писатель. И при таком разнообразии условий и обстоятельств, во всех без исключения государствах, о которых идет речь, траектория постсоциалистического перехода оказалась сходной! Различия – в глубине и продолжительности спада, в крутизне начавшегося подъема, сроках восстановления предреформенного уровня общественного производства. Тут, конечно, сказывались и объективные условия, и человеческий фактор. Можно по-разному анализировать эти различия. Есть экономисты, которые пытались противопоставить бывшие республики СССР и страны ЦВЕ – Центральной и Восточной Европы. В первых реформы в целом явно отставали от хода реформ во вторых. Значит, говорили эти экономисты, дело в зрелости социализма, в разной степени его «укорененности» в обществе. Но среди бывших советских республик – Эстония, где реформы прошли исключительно быстро и успешно, а среди стран ЦВЕ, например, Румыния, отстававшая в темпах преобразований даже от Украины, не говоря уже о России. Другие аналитики, обратив внимание на то, что путинское десятилетие совпало с крутым повышением мировых цен на нефть и газ, объясняли экономический рост России именно этим благоприятным обстоятельством. Но, оказывается, не меньшим экономическим ростом в эти годы отличился и ряд стран-импортеров нефти как в ЦВЕ, так и на постсоветском пространстве. Продолжительность спада производства и периода высокой инфляции – самая важная характеристика тех трудностей, которые испытывались населением постсоциалистических стран в процессе перехода к рынку и успешности этого перехода. Она оказалась очень разной. Наименьшая – в тех странах, которые провели «шоковую терапию», то есть либерализовали цены и ужесточили бюджетную политику, в ряде случаев решительно ввели новую национальную валюту, новые нормы валютного обмена. Такими были первопроходец «шоковой терапии» Польша, а также Эстония, Литва, Латвия, Словакия, Словения, Хорватия. Все они после спада начали подъем экономики уже в 1995-96 годах и восстановили дореформенный уровень ВВП уже к началу века. Напротив, наибольшие трудности испытали народы тех стран, власти которых предпочли постепенные, «щадящие» реформы, откладывали начало реформ (Украина, Румыния, Болгария и др.). Что касается России, то она вначале (при правительстве Ельцина-Гайдара) попыталась осуществить «шоковую терапию», но очень скоро отказалась от этого. Если быть точным, то «отменил» шоковую терапию VI Съезд народных депутатов, состоявшийся в первых числах апреля 1992 г., то есть через три месяца после начала реформ. Может быть, по этой причине России, например, до сих пор не удалось выйти из периода высокой инфляции, снизить ее до приемлемого уровня в 2–3% в год. (Частный пример: это обстоятельство ощущает на себе каждый, кто хотел бы воспользоваться ипотекой для покупки квартиры: проценты запретительно высоки.). Дореформенный уровень ВВП Россия восстановила лишь в 2006 – 2007 году. (К началу мирового кризиса, который вновь отбросил ее экономику вспять). Из этих сопоставлений можно сделать вывод, прямо противоположный приведенному выше: главное в таких исторических процессах – не выбор или смена действующих лиц. Их таланты, волевые качества, заслуги имеют значение, но дополнительное. Развитие экономики страны определяется экономическими законами, которые столь же не подвластны людям, как законы природы. В данном случае речь идет о законах экономики переходного периода. Разумеется, надо учесть, что описанная в этой статье закономерность (как и вообще любая реальная закономерность) прокладывает себе дорогу через колебания, отклонения, откаты назад и рывки вперед, проявляя себя, в целом, лишь как тенденция. Но она – очевидна. См.также: Градуализм, Транзитология, Трансформационная инфляция, Трансформационные структурные сдвиги, Трансформационные ценовые сдвиги в экономике, Трансформационные эффект., Финансовая стабилизация, «Шоковая терапия» [1] Китай и Въетнам не в счет: они начинали постсоциалистический переход в принципиально иных условиях: эти страны в то время еще не прошли этап индустриализации и располагали колоссальным резервуаром рабочей силы, позволявшим строить новую для них, капи талистическую экономику не вместо социалистической, а рядом с ней. [2] См. Лопатников Л.И. Универсальная логика реформ. «Известия» от 10 января 2006 г.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• law of diminishing marginal utility

целевая функция потребления
1. Этим термином, а также несколькими равнозначными ему или почти равнозначными (функция уровня жизни, функция благосостояния, функция общественной полезности, функция потребления и др.) обозначают в теоретических исследованиях целевую функцию задач оптимизации народного хозяйства, т.е. глобальный критерий оптимальности (широкое значение); 2. Целевая функция, описывающая предпочтения конкретного потребителя (группы) и зависящая от объемов потребления им некоторых благ с учетом бюджетного ограничения ( узкое значение). Несмотря на то, что термин «Ц.ф.п.» применяется наиболее часто среди указанных выше (в п. 1), на самом деле он один из наименее точных: потребление лишь частная характеристика уровня жизни людей. Более широкое понятие благосостояния включает в себя наряду с потреблением товаров и услуг также ряд других социально-экономических характеристик образа жизни людей. Исследуя функцию потребления (или лучше — благосостояния), математики и экономисты отдают себе отчет в том, что вряд ли возможно будет когда-либо выразить ее в виде, пригодном для практических расчетов. В целях теоретического анализа ей придают форму функции, имеющей по крайней мере первые и вторые производные. Первые частные производные целевой функции по отдельным потребительским благам характеризуют приращение общественного благосостояния (общественной полезности) в расчете на единицу прироста данного блага (при сохраняющихся неизменными количествах других благ). Эти частные производные называются полезностями. Отсюда следует принципиально важный вывод: не Ц.ф.п. складывается из полезностей благ, как иногда утверждают, а наоборот, полезности вытекают из этой функции. Строятся упрощенные критерии оптимальности экономического развития, исходящие из принципиальных особенностей этой целевой функции. При таких поисках применяются разные подходы: нормативный (определение потребностей исходя из данных естественных наук, например, о рациональном питании) и социологический, т.е. изучение реального поведения общества (общественных предпочтений). Отсюда еще одно распространенное название той же функции — функция общественных предпочтений (или шкала общественных предпочтений). Однако наиболее целесообразно сочетание нормативного и социологического подходов. Статическую Ц.ф.п. можно выразить уравнением u(y) = c, где вектор переменных y включает разнообразные виды продукции и услуг, используемых в сфере потребления за фиксированный отрезок времени (например, год), c — меняющийся параметр, характеризующий значение (уровень) Ц.ф.п. В пространстве n потребительских благ приведенному уравнению соответствует определенная поверхность равноценных (или безразличных) наборов благ (см. Кривые безразличия). Динамическая функция должна дополнительно учитывать различие между благами однократного и длительного пользования, неравноценность потребительского эффекта от использования благ во времени, изменение самой Ц.ф.п. во времени. В самом общем виде динамическую Ц.ф.п. можно записать — при дискретном времени, а при непрерывном: где q(t) — взвешивающая функция (по времени), y(t) — вектор потребительских благ, [y(t), t] - функция общественной полезности этих благ в разные моменты времени. Анализ ЦФП такого вида в отечественной литературе впервые выполнил В.Ф.Пугачев (ЦЭМИ РАН).
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• objective function in consumption